[HARIZMA]

В мире тысячи масок,

В мире бежевых красок,

В сути Господней,

В простой суете



Эти и те,

Те и эти:



Идут по планете,

Бегут при свете.



Лунном солнечном и ясном,

Таком нежном и прекрасном,

Таком тихом, вольном и быстром,

Таком призрачно чистом.

Comments

[STRONZI]

они делили мандарин, много их, а я один.

стою един-единешенек, скрыт за чужим веселием,

как за стеной китайской,

как за горой альпийской

глядь на свои руки, да как заноза заною -

мандариновый боооженька, мииииленький, чем я им не угодил?

пальцы гибкие - я бы, наверное, тоже его разделил,

легко, как Амосов – сосуды

а так вот подглядываю подспудно,

словно бы вор шапочный, брошенная кляча.

глядь на их лица,

всматриваюсь, ввинчиваюсь, думаю, как бы не ошибиться,

узнать, запомнить, смотрю – ух! – а там я стою, волчью песенку пою,

ножом размахива ю, толкаю вслух, все чего-то такое делю,

вроде, живой (?), по уши в соку, как в желтухе, да в снегу, как в мелу,

а только вот даже себя не помню, не говоря уж о тех, кого я люблю

[STRONZI]

Прозрачно, как алтарная преграда,

сияет небо. Мне в алтарь нельзя...



(Вера Павлова)





САШЕ



Саша спрашивает: что это светится на потолке.

в темной комнате мама светлее всякого ангела, теплее всяческой лавы.

не хочется быть ни пожарником, ни героем, сминая в руке

плотный шарик из страха жгучего, странного.

- тише, малыш, убереги себя маленьким дурачком,

аленьким цветочком, между небом и грунтом переходничком,

держи горький шарик во влажной жаре за щекой,

куда не досмотрят зрачком, не достанут рукой.

настоящие герои оказываются на высоком чердаке,

не зная заранее о прогнившей в полу доске,

покоряют море, не ведая о глубине,

пьют, не догадываясь, что истина в вине.

и что-то ласково треплет их по румяной щеке,

подкидывает мячиком на всемогущей руке,

сводит суденышки на беснующейся реке

за то, что не спрашивают – что это светится на потолке.